Продолжение.

<<<Предыдущая часть                                                                                 Следующая>>>

Прошел примерно месяц. Однажды вечером мы сидели с сестрой в комнате вдвоем. Пользуясь тем, что нет посторонних слушателей, я рассказал ей то сновидение, которое мне было. Сестра внимательно выслушала и говорит: «Да, мне тоже было… только не знаю, рассказывать тебе или нет». Я ответил: «Если от того мне будет польза, то, конечно, расскажи». И она начала рассказывать…

– Когда мы с бабушкой зашли в церковь, то у самых дверей увидели старушку, которая сидела и продавала крестики. Подойдя к ней, я купила два. Она сказала мне: «Они освященные, поэтому их освящать не нужно, а одевать и носить».

Взяв крестики, я пошла за бабушкой к середине храма. Вдруг мой взгляд упал на икону, которая стояла на столе, расположенном около стены. На ней была изображена Женщина. Эта Женщина была настолько красива, что я от удивления и восторга на всю церковь крикнула: «О, Царевна!!!» Когда я крикнула, то все обернулись в мою сторону. Я смутилась, наклонила голову вниз и так молча стояла. Постояв некоторое время, осторожно подняла голову и посмотрела вокруг. На меня уже никто не обращал внимания. Тогда я тихонько подошла к бабушке и сказала: «Посмотри, какая красивая икона!.. Вот если бы эту икону да забрать к себе домой!» Мои слова услышала бабушкина сестра – та самая родственница, у которой мы должны были быть в гостях после службы. Услышав, она сказала: «Когда служба окончится, мы подойдем к священнику и попросим у него эту икону. Я с ним в очень хороших отношениях, – может быть, он подарит ее».

С большим нетерпением ждала я окончания службы. Когда она закончилась, и почти все люди разошлись, мы подошли к священнику, и бабушкина сестра сказала ему: «Эта девочка – моя родственница. Она у меня впервые. Мне хочется сделать ей что-то приятное, но я не знаю что. Ей, вот, понравилась эта икона. Вы или подарите ее, или продайте, или обменяйте на какую-нибудь мою, ведь у меня много разных икон». Священник выслушал и сказал: «Любую икону я мог бы подарить, но только не эту. Она мне очень дорога. Когда я был еще семинаристом, то враг искусил меня. И когда я осознал то, что сделал, и, опомнившись, каялся – изнемогши от плача и покаяния, уснул. Когда же проснулся, то увидел, что бумажка, на которой расписался кровью, лежала у меня на груди, а эта икона стояла над головой. Потому я неразлучен с ней…» С того времени, видать, прошло много лет, потому что священник тот был уже очень старым.

Услышав, что он не подарит икону, я стояла и чуть не плакала. Мне не хотелось уже быть у родственницы, и я начала упрашивать бабушку, чтобы сегодня же возвратиться обратно. У родственницы ели, пили, веселились, но меня все это обходило стороной.

Когда мы возвратились домой, и я надела на себя крестик, то меня сразу начало клонить в сон. Я легла и сразу же уснула.

И вот снится мне, что я снова в том же храме, перед той же иконой… Вдруг вижу, что Женщина, изображенная на иконе, сделалась живой, и, обратившись ко мне, сказала: «Подойди ко Мне». С несказанной радостью я бросилась к Ней!.. «Иди сюда», – сказала Она. Я взялась за Ее руку и внезапно очутилась по ту сторону рамки…

Прежде всего Она взяла в Свою руку тот крестик, который я одела на шею, когда ложилась спать, и сказала: «За то, что ты надела его, Я дарю тебе вот этот». И я увидела в Ее руке крест. Он был не такой, как тот, что у меня на шее. Он отличался размерами и видом. Нанем было изображено не Распятие, а люди. Причем разделены они были на две группы. Одна часть людей была на лицевой стороне этого креста, а вторая - на обратной. Кроме людей на кресте было изображено что-то сверху и снизу, но что именно я не помню. Взяв этот крест, я спросила: «А Ты только мне подарила такой крест?» Она ответила: «Такие кресты Я дарю достойным» (т.е. тем, кто их способен понести). Сказав это, Она повернулась в противоположную от рамки сторону и сказала: «Пойдем со Мной».

Шла Она очень быстро – я едва успевала за Ней. Будучи позади, я внимательно стала Ее рассматривать. У Нее были очень пышные, не земной красоты волосы. Причем волосы эти были как бы живые: они, ниспадая волнами, непрестанно находились в движении. Ее длинная одежда доставала до самой земли и изгибалась так, как Она хотела. Казалось, что Ее одежда слушается повелением Ее ума.

Я обратила внимание на то, что мы двигались с неимоверной скоростью. Одним шагом преодолевали большие расстояния, а когда у нас на пути встречался какой-либо бугорок, мы перелетали его с невыразимой легкостью. 

А потом я огляделась  по сторонам… Вокруг были такие красоты, что ничего подобного я никогда не видела и не могла себе вообразить. Везде - дивные растения, о которых на земле не имеют представления. Некоторые деревья такие высокие, что вершин их не видно, некоторые такие толстые, что и десять человек их не в состоянии обхватить. На одних деревьях ветки росли вниз, а на других - вверх. Были деревья, напоминающие своим видом земные "плакучие" ивы. Разнообразие растений не поддается никакому описанию.

На ветках деревьев сидели птицы, подобных которым на земле я никогда не видела. Они были так прекрасны, что, рассказывая о них, я не могу передать словами их вида. Когда мы проходили мимо одного дерева, я обратила внимание на птичку. Она была чрезвычайно красива. На голове у нее была какая-то шишка или кисточка. Ее длинный хвост свисал до самой земли, а перья переливались всякими цветами. Эта птичка смотрела на меня какими-то дивно-прекрасными глазами. Я хотела ее схватить за лапку, но она сама плавно слетела с ветки мне на руку. Я подбросила ее вверх. Она опять села на свое прежнее место.

Мы продолжили путь.

Ручей, бежавший у наших ног, был необычный. Вода в нем была такая голубая и прозрачная, какая бывает только в стихах и сказках. на дне ручья лежали разноцветные камни, которые переливались всеми цветами радуги и испускали в толщу голубой воды разноцветные лучи. Это было несказанно прекрасное зрелище! Удивительн красивые рыбки плавали в этом ручье. одна рыбка была какая-то кругленькая и имела пушистый хвостик. Я хотела было схватить ее рукой, но она сама прыгнула мне в руку. Я подумала: "Как здесь все интересно устроено! Только пожелай чего, и тут же твое желание исполняется!"

Чем дальше мы шли, тем больше и больше я дивилась окружающим красотам. меня поразило то, что здесь, независимо от желания, можно было находиться в любом времени года и в любом времени суток. И сейчас я отчетливо помню, где что было. (Она сидела и показывала руками: "Вот здесь было лето, там - зима, там - осень, а вон там - весна; здесь был день, там было утро, а вот туда дальше - ночь, а вот там - вечер").

Я посмотрела туда, где была ночь и увидела, что там горели лампы, которые (грубое сравнение) чем-то напоминали своим видом наши люминесцентные. Обратившись к Женщине, я сказала: "У нас дома тоже такая лампа есть".

- Но у вас дома только салатного цвета, а здесь - разноцветные, - ответила Она.

Я очень удивилась: откуда Она знает, что у на дома лампа салатного цвета?

Я попросила свою Спутницу:

– Расскажи мне, как это у вас здесь все так прекрасно устроено?

– Слушай, – ответила Она. И начала рассказывать… Рассказывала долго. Что-то указывала руками. А я смотрела на Нее и ничего не слышала – видела только, как Она шевелила губами. Мне пришлось услышать только последние два слова: «Вот так».

– Когда Ты говорила, я ничего не слышала! – с горечью воскликнула я.

На это Она ответила:

– Ну, тогда услышишь, когда придешь из гостей домой навсегда…

Я спросила:

– А можно, чтобы все эти красоты увидела моя мама? Чтобы она сейчас была здесь, с нами?

– Нет, – ответила Она, – твоя мать попасть сюда недостойна. Из вашей семьи сюда достойны попасть только ты, твоя бабушка и брат.

– А откуда Ты знаешь, что у меня еще есть бабушка и брат?

– Я все обо всех знаю.

– Если Ты все обо всех знаешь, то расскажи мне про мою бабушку. Мне ничего неизвестно о ее жизни.

И Она начала рассказывать:

– Иулиания в молодости была очень верующей, и если бы она до сих пор так верила, то равной ей трудно было бы найти. Но в (таком-то) году она пошла в церковь освящать пасху. И случилось так, что по освящении пасхи, когда она возвращалась домой мимо открытых дверей церкви, то услышала, как церковный причет ругается между собой разными непристойными словами. Они не могли мирно поделить то, что насобирали. Услышав такую брань церковных служителей, Иулиания подумала: «Куда мы ходим и чему мы верим?..» С этого времени ее вера начала угасать. Но кому мало дано, с того мало и взыщется… Она не понимала, что грешит, а потому ее грехи ей сразу же и прощались. Всю свою жизнь она не прожила, а промучилась… Она полностью сохранила верность своему мужу. За всю свою жизнь она никого не осудила и ни с кем не поругалась. И за это ей будут прощены ее грехи…Но для того, чтобы ей простились те грехи, которые она делает в неведении, перед кончиной ей будет послана болезнь. И в гроб Иулиания ляжет с чистой душой.

– А расскажи мне про моего дедушку. Куда он попал: в рай или ад? Он уже умер.

– Михаил?

– Да.

– О нем Я пока не скажу ничего, потому что его будут судить еще люди. Незадолго перед своей кончиной он ходил в храм молиться, но об этом ваша семья ничего не знает, так как он этого дома никому не говорил.

– А расскажи мне про моего брата.

– Твой брат в детстве был верующим, и Я за это любила его. Но после он отошел от веры, за что  Я на него рассердилась. И когда одна женщина из Заречья (наше селение разделено на две части: на центральную часть и на Заречье; мы живем в центральной части) послала ему болезнь,  Я не спешила ему помочь, чтобы болезнью этой он искупил те грехи, которые делал. Но потом он поверил в Моего Сына и Меня, и Я помогла ему. Теперь он будет истинно верующим и равного ему трудно найти. Когда он пришел в Собор, Я Сама встретила его. ( Я вспомнил улыбку Богородицы, с которой Она встретила меня в Соборе!). Во сне же он видел Посланника ( Я-то думал, что видел Бога, а, оказывается, то был Посланник!); Того увидит позже...

Я спросила Ее:

– А можно увидеть ту женщину, которая просила ему болезнь?

– Можно.

Моя Спутница провела в воздухе рукой, и я увидела яблоню, под которой была лавочка, а на ней, на этой лавочке, сидела женщина. - Она живет на Заречьи. Когда перейдешь мост, нужно повернуть налево и идти прямо. потом свернуть в переулок; ее дом по счету (такой-то), он крытый соломой, в нем (столько-то) окон, и дверью он обращен на юг.

Я еще раз посмотрела на женщину, сидевшую на лавочке: она ела яблоко. На лбу у нее отчетливо выделялись две морщины.

Спутница моя провела рукой в воздухе - и не стало ни яблони, ни лавочки, ни женщины, о которой шла речь. Потом Она сказала:

– Эта женщина хочет, чтобы Я попустила твоему брату  (то-то), но Я никогда не позволю, чтобы с ним это произошло.  У твоего брата будет однажды очень трудная ситуация. И он не будет знать, как выйти из нее. И тогда Я приду ему на помощь, и от этого он будет так рад, как еще не был, сколько живет…

…Однажды сложится такая обстановка, что у брата твоего потребуют дать отчет о жизни своей. Среди тех людей, которые будут это требовать, не будет ни одного достойного твоего брата. Эти люди не поймут его… И тогда он сядет с молитвой на устах и больше не встанет…

– А расскажи мне про мою маму.

– Твоя мать верующей никогда не была, да  никогда и не будет. Но, в конце концов, она поверит, и в церковь пойдет. Помолится в уголке, чтобы люди ее не видели. И половина грехов ей простится. Твоя мать уже бы умерла, она должна была попасть в аварию, но Я спасла ее от смерти… (Через несколько дней после этого рассказа я спросил мать, был ли в ее жизни какой-нибудь смертельно опасный случай. «Был, – ответила она, – это случилось недавно. Я возвращалась с работы домой. Слышу, сзади идет машина. Вдруг меня как будто кто-то дернул за рукав. Я сразу посмотрела в сторону машины. Прямо на моих глазах от нее отделился прицеп и со всей скоростью повернул в мою сторону. Я что было сил побежала к забору. На мое счастье, как раз в том месте, куда я бежала, была выбита штакетка. Я бросилась в эту дырку… Не помню как, но я очутилась в огороде. Шофер как-то сразу узнал, что у него отцепился прицеп и тут же затормозил. Бледный как смерть, он выскочил из кабины и бросился к забору, по ту сторону которого стояла я и смотрела на него.

– Вы живы?!!

– Да, – ответила я.

– И не повреждены?!!

– Нет.

– О-о-о! – облегченно вздохнул он, – а я-то уж подумал, что…

– Нет-нет, не безпокойтесь, я жива и невредима.

Немного успокоившись, я снова подошла к той дырке, через которую вскочила в огород. Но как ни приловчалась, вылезти обратно через нее не могла. Тогда я пошла во двор и вышла на улицу через калитку. Когда будем идти вместе, я покажу тебе то место»).

…Вдруг я увидела, что к нам навстречу идешь ты - в черном костюме и ботинках.  У тебя была очень красивая спортивная фигура, совсем не такая, как сейчас. Волосы были зачесаны назад, концы их опускались чуть ниже ушей. На тебе был черный костюм и ботинки. У тебя были усы, бакенбарды. Ты был в очках. На руке были часы, а на безымянном пальце левой руки – кольцо. Но что меня удивило больше всего, так это то, что в левом ухе у тебя была сережка. (Как после выяснилось, сережка обозначает рабство греху. Как сказал Господь: "Всякий творящий грех - есть раб греха").

Ты подошел к нам. Увидев в моей руке крест, который эта Женщина дала мне в самом начале, ты захотел его у меня забрать. Я же начала прятать его за себя и убегать от тебя. Но Она, обратившись ко мне, сказала: «Отдай ему этот крест. Он его достоин». Я отдала с большой неохотой. Ты же взял его с великой радостью.

Вдруг я увидела на руках этой Женщины маленького мальчика, Который был несказанно красив. Женщина поставила Его на землю, и Он побежал к тебе. Ты наклонился, взял Его на руки. Но Женщина попросила мальчика обратно, а тебе, показав рукой на какое-то здание, сказала: "Иди туда".

Ты пошел в то здание, а мы стояли и ждали. Я знала, что мне туда идти нельзя. Ты что-то делал в том здании, но что именно, я не видела.

Обратившись ко мне, Женщина спросила:

– Ты видела сережку в его ухе?

– Да, – ответила я.

– Я разобью ее. Я хотела надеть ему второе кольцо. Он согласился не сразу, но поскольку ему жмет первое, то он согласился, чтобы Я одела ему и второе на тот же палец, на ту же руку.

…И вот я увидела, что из этого здания идешь ты снова к нам. Если бы я не знала, что это ты, то теперь бы никогда не узнала…

Ты был совершенно не похож на прежнего… У тебя были длинные волосы, которые лежали на плечах. Посреди головы был пробор. На тебе была одежда, которая доставала до самой земли. Она была голубая, или, точнее сказать, цвета небесной лазури… Усов и бакенбард не было совсем. Не было также ни сережки, ни очков, ни часов, ни ботинок. У тебя был очень красивый, умный лоб и большие пронзительные глаза. Когда я увидела твои глаза, то подумала: «Очи пророчи». Но больше всего меня поразило то, что у тебя были крылья… Ты был настолько красивым, что я поймала себя на том, что у меня от поражения твоей красотой сам собой открылся рот… На сей раз я стояла перед тобой не так, как вначале. Теперь я стояла со страхом и трепетом. Когда ты посмотрел на меня, то я затрепетала еще больше, так как почувствовала, что своими глазами ты видишь меня насквозь.

Женщина подошла к тебе и сказала:

– Теперь лети.

- Лети со мной и ты, - обратился ты ко мне. Но я ответила:

- Разве ты не видишь, что я еще юная?

Ты поднялся и полетел, а мы стояли и смотрели. Когда тебя уже не стало видно, Она сказала: «Ну, теперь пошли дальше». И мы пошли.

<<<Предыдущая часть                                                                                    Следующая>>>